Одни «ковикулы» сменяют другие, рестораны пустуют, музеи вводят новые правила посещения. А что бы на это ответили великие художники? Что локдаун — время пробовать новое! Анастасия Постригай рассказывает о хобби живописцев, которые можно освоить сегодня даже в условиях локдауна.

Клод Моне рекомендует подружиться с братьями нашими зелеными 

Если вам нужны доказательства таланта Клода Моне, посмотрите на его картины. Но если вы хотите убедиться в гениальности этого художника — взгляните на его сад.

В 1883 году Моне арендовал участок с домом в Живерни — деревушке в 50 км от Парижа. Дела у живописца наконец-то пошли в гору: он больше не нищий импрессионист, его картины покупают, а имя становится олицетворением новой живописи. Теперь художник может позволить себе то, о чем мечтал все предыдущие 20 лет, толкаясь локтями на парижских бульварах и прозябая в дешевых мастерских, — жить на природе!

Едва ступив на землю Живерни, Моне сразу же проявил себя не как коммерсант, но как эстет. Первым делом он избавился от грядок, на которых бывший владелец участка выращивал овощи, и вырубил фруктовые деревья. Каждый дюйм земли он засадил декоративными растениями с разным графиком цветения. Моне работал над своим садом, как дирижер, и следил, чтобы симфония его сада никогда не утихала: пока одни растения отдыхали, другие распускались и цвели.

Моне был настолько предан своему увлечению садоводством, что вступил в жесткий конфликт с местными жителями. Художнику приглянулся участок напротив: его заболоченная земля идеально подошла бы для выращивания кувшинок. Но обитатели Живерни развернули против художника кампанию — мол, его экзотические растения отравляют почву. Моне не только выиграл этот бой, но и на собственные деньги уложил асфальт на сельской дороге, чтобы на его драгоценные кувшинки не летела пыль.

Живописец уже никогда не покинул Живерни. Там он пережил смерть жены, пасынка и Первую мировую войну. Там же встретился с главным испытанием для художника — потерей зрения. Моне диагностировали катаракту, и несколько лет он писал виды своего сада буквально по памяти. А после операции, когда зрение частично вернулось, уничтожил половину из них.

Увы, Моне не оставил воспоминаний о дне, когда посадил свое первое растение. Думал ли он, что это безобидное хобби вырастет в грандиозный проект? Садоводство на рубеже XIX–XX веков было модным занятием, но для кого-то оно так и осталось увлечением, а для Моне служило утешением в темные времена. Живи Клод Моне сегодня, у него было бы два варианта: оккупировать дачу в Подмосковье и устроить там свой Живерни или попробовать повторить садоводческий подвиг на подоконнике. С чего начнете вы?

Сальвадор Дали советует относиться к еде как к искусству

В 6 лет Сальвадор Дали мечтал стать поваром, в 7 — Наполеоном. «Да и позднее мои притязания росли не меньше, чем тяга к величию. Однако с возрастом, приобретя мудрость, я понял, что самая высокая мечта — это стать Дали», — признавался художник.

Из 7-летнего поклонника Наполеона Дали вырос в эпатажного героя богемы: встретив его на улице или побывав однажды у него в гостях, вы вряд ли забыли бы этот опыт. От человека, который выгуливал на золотом поводке муравьеда и ходил в скафандре, можно ожидать чего угодно. Например, что на званом ужине в его доме с вами за одним столом будет сидеть живая обезьянка, а еду будут подавать не на тарелках, а в... атласных туфлях!

Дали был безоговорочным чемпионом по внедрению искусства в обычную жизнь. В 1973 году он вместе с лучшими французскими шеф-поварами издал книгу рецептов Les diners de Gala, посвятив ее своей жене и музе — Гале. Во вступлении художник честно предупредил поклонников диет: «Если вы — один из любителей подсчитывать калории, что превращает радость еды в некую форму наказания, закройте эту книгу немедленно; для вас она слишком живая, агрессивная и дерзкая».

Les diners de Gala — это больше 100 рецептов, которые хотя и можно воспроизвести на своей кухне, но никак нельзя назвать обычными («обычное» и «Сальвадор Дали» — понятия несовместимые). Например, любимый инстаграмный завтрак — тост с авокадо — Дали видел по-своему. В его рецепте мякоть авокадо необходимо перетереть с мозгами ягненка и приправить миндалем. 

Случай Дали доказывает: кулинария тоже может быть искусством, а вы — художником на собственной кухне. И для этого не обязательно иметь в кармане фартука звезду «Мишлен»: просто разрешите себе творить!   

Архип Куинджи вдохновляет на общение с птицами 

Как думаете, что объединяет писательницу Маргарет Этвуд, президента США Джимми Картера и русского художника Архипа Куинджи? Все эти люди — бердвотчеры. Bird watching — это хобби для городских любителей птиц. Бердвотчеры часами наблюдают за пташками и ведут дневники, куда записывают всех встреченных пернатых. А вот Архип Куинджи с ними еще и общался. Правда, в конце XIX века русский живописец понятия не имел, что его доброе отношение к птицам спустя 150 лет превратится в модную забаву со сложным названием. 

Куинджи был главным другом пернатых во всем Петербурге. Каждый день на крышу его дома слетались голуби, галки, вороны. Художник кормил их, беседовал с ними, а когда было нужно — лечил. Одна галка попала к Куинджи со сломанным крылом и жила у него два года, пока ее не съела кошка.

Однажды «птичий доктор» Куинджи даже стал героем карикатуры. На рисунке он ставил птице клизму. Живописец обиделся, но по-своему: мол, как можно этим заниматься на крыше! Птица же может улететь!

Птицы слетались к нему со всего Петербурга, как только в полдень стреляла пушка Петропавловской крепости. Каждый месяц художник покупал для этих трапез по 60 французских булок и по 600 килограммов овса. А для воронов не жалел и мяса.

Любовь Куинджи к птицам была так велика, что его жена шутила: мол, приедет за ним как-нибудь карета, скажут: «Птицу надо спасать!», он и побежит. И увезут его не к очередной вороне, а в сумасшедший дом.

Современный бердвотчинг не предполагает такого самопожертвования в отношениях с пернатыми, зато в нем есть элемент азарта. Наблюдатели ведут дневники с видами встреченных птиц. Всего ученые знают чуть больше 10 000 видов, а самый известный в мире бердвотчер Джон Хорнбакл видел 9500! Интересно, что на это ответил бы наш Куинджи? Как вариант: что одна спасенная петербургская галка стоит 1000 промелькнувших в городской листве пташек.